еще у некоторых оказались абордажные крюки с веревками или цепями, которые они закидывали на палубу и, потянув, цепляли за бортики корабля — похоже не только у нас, но и у местных есть некие аналоги карманного пространства.

Я метнул копье молнии. Лезущий пират, успевший до этого словить стрелу, вздрогнул. Копье молнии вонзилось в голову, прошло до шеи и вошло в позвонки, после чего, вспыхнув, распалось на мелкие молнии, что заплясали на его теле, обугливая кожу. Взгляд противника застыл, пальцы разжались, и безжизненное тело плюхнулось в воду.

Тем временем со стороны порта показались огни. Еще несколько пиратов вышли на улицу, привлеченные звуком боя. Увидев творящееся, они стали кричать, призывать остальных. Людей к берегу начало спускаться все больше и больше. Корабль же словно специально набирал скорость издевательски медленно.

— Верните мой корабль! — взревел бородатый мужчина, упорно взбираясь по металлической цепи, на конце которой абордажный крюк.

Вот гад! От него так просто не избавишься — порезать металл не так легко.

— Извини, но нам он нужнее, — сказал я, а затем всадил грозовое копье.

Мужчина взревел, молнии от головы побежали по телу, но пальцы его только крепче сжали цепь. Слева тем временем упал почти добравшийся до борта пират. Все-таки их попытка была жестом отчаяния — мы слишком сильны, а их не так много, так что никому так и не удалось взобраться на борт.

Шипя сквозь зубы, капитан корабля справился с болью и вновь упорно полез вверх, я скопил ману в руке и сформировал прокол. Пальцы капитана ухватились за борт, он уже собирался перевалиться через него, но гравитационный прокол ударил навстречу. От хруста ломаемой черепушки пробежали мурашки по коже. Куски плоти и кровь с плеском упали вводу, а следом туда свалилось и тело. Мне же высветилось сообщение о том, что получил немного опыта и золота за убийство пирата. Правда учитывая, что помимо меня в группе еще и Ласка, а также Вишня с ребятами, то этого опыта получил — словно кот наплакал.

Корабль, покачиваясь на волнах, все отдаляется от берега. Подбежавшие к пристани другие команды лишь бессильно взирают на то, как мы отплываем, но никто не спешит прыгать в воду. Хотя некоторые уже посматривают на соседние корабли, прикидывая — стоит ли поднимать паруса и плыть следом — или нет. Я увидел, как группа пиратов двинулась в сторону одного из кораблей.

— Ласка, ну-ка дай в борт вон тому галеону, — сказал я.

Девушка глянула, кивнула, а затем извлекла из инвентаря базуку. Ядро без проблем влезло в оружие, дуло направилось в сторону корабля, а затем палец нажал на спусковой крючок. Чуть вспыхнул гем, а затем ядро стремительно вылетело вперед, раскручиваясь вокруг собственной оси и тем самым стабилизируя полет. Один миг и оно ударилось в борт чуть выше ватерлинии.

Пламя вырвалось клубом, раздался грохот и треск ломаемого дерева, корабль качнулся. А затем пошел черный дым, сквозь который я смог различить дыру в борту, края которой охватил огонь и стал неспешно пожирать их. Впрочем, пожар не должен быть долгим — вода начала проникать сквозь брешь, наполняя трюм — утяжеляя корабль, заставляя проседать ниже, из-за чего наполняться водой еще больше и еще больше проседать. Пираты спешно вбежали на палубу, а затем начали спускаться в трюм, дабы заняться срочным заделыванием бреши.

Остальные команды остановились на полпути, взирая на команду галеона, который уже накренился и начал погружаться под воду.

* * *

Мы же продолжали удаляться все дальше и дальше от острова. Повреждение галеона заметно остудило пыл остальных, и нас решили не преследовать.

Я глянул на время. У нас с Лаской осталось еще четыре с половиной часа.

— Похоже, все-таки удача на нашей стороне, — произнес Дэспон. — И все же ваша базука — офигеть какая мощная, учитывая уровень технологий этого мира.

— Я слышал, что местные оружейники при поддержке корпоратов смогли воссоздать винтовку времен начала двадцатого века, правда в единичном экземпляре — так как про станковое производство тут говорить не приходиться. Все делалось вручную — каждая деталь, в том числе и патрон. Но благодаря этому сделали высокоуровневую, да еще и высококачественную винтовку, снабдив ее гемами, после чего решили испытать ее в нашем мире. Пуля из такой винтовки пробила танковую броню, — сказал я.

— Да, слышал. Но это проблемно, потому что уровень и качество в этом мире определяется мастерством кузнеца и местными металлами, а также гемами и алхимией. Проще говоря, поставить на конвейер такое оружие не получится. Заводская сборка с помощью воссозданных станков — не позволит создавать винтовки такого же качества и уровня.

— Не скажи. Отдельные детали могут быть выплавлены и закалены с помощью алхимии. Затем уже сам оружейник будет делать их подгонку и собирать винтовку, а также заряжать магией и прочими ништяками, усиливая свойства оружия. Да — это все равно медленнее, чем реальная сборка на конвейере сотнями рабочих, но уже намного быстрее того, если бы все вытачивал и выковывал вручную один оружейник. При этом и уровень винтовки, и качество будут одинаковы и в случае, если оружейник собрал и подогнал друг к другу уже готовые детали, и в случае, если выковал и выточил сам, — возразил я. — Ведь ты, по сути, выступил живым станком для меня, выковав базуку. Я просто собирал ее из уже готовых деталей. И с ядрами то же самое.

— Почему же они тогда не это поставили на поток? — спросила Вишня.

— Потому что они снабжали винтовку готовыми усиливающими гемами. Просто винтовка, сделанная из местных компонентов и с патроном с аналогом пороха, не настолько хороша. Я же, помимо всего этого, еще могу встраивать в оружие магию. Помните — маги были непопулярным классом. Я еще не встретил в разломе боевого мага. Редкость гемов с нужными свойствами — вот, что не дает создавать им винтовки. А то, что магию можно встраивать в оружие, они, скорее всего, не знают. Еще и потому, что магов у них тоже нет.

— Только это дело времени, — сказала Ласка.

— Да. Но фора у нас есть. Так что не будем останавливаться на достигнутом, будем поднимать уровни, прокачивать алхимию, оружейное дело, находить все новые и новые заклинания, — сказал я.

Остров остался далеко позади, еще пару часов и он превратится в точку на горизонте. Ветер надувает паруса, корабль покачивается на